Внутренняя реконструкция праяпонорюкюского

Убедительно ли членение nawi на na- и -wi, которое осторожно (с пометой "?") предполагает Мартин? Первый элемент может быть корнем *na 1.3a «земля; почва» или хифуку-кэй от ne 1.3a (< *nai) «корень; основание». Однако следует учитывать, что основания для реконструкции *na «земля; почва» (представленные в JLTT, стр. 490) не очень надёжны. Возможно, все случаи, которые действительно относятся к такому *na, представляют хифуку-кэй от ne «корень; основание»; мнение Мартина как раз состоит в том, что эти *na и ne общего происхождения. Поскольку nawi относится к тоновому классу 2.4 или 2.5, у него совпадает регистр с *na 1.3a и ne 1.3a. Подытоживая, можно сказать, что выделением na- в качестве отдельного корня у nawi в целом без проблем.
Но можно ли видеть -wi глагольный корень «быть, находиться; сидеть»? Полагаю, здесь действительно представлен глагольный корень, но другой. Ранее упоминалось i- < wi- «щемить (о зубах)», засвидетельствованное в японо-португальском словаре 1603-1604 гг. ( http://aluarium.net/forum/thread-1090.html )в виде устойчивого выражения fa ga iru «щемит зубы (от кислого)». Думаю, его первичное знанение может быть «быть в беспокойном состоянии» или типа того, что отлично объясняет происхождение слова na-wi «землетрясение».

Помимо tame₂ «польза, выгода; для, ради» в древнеяп. текстах встречается ta с тем же значением. Например, Манъё:сю: 5.808:

多都乃麻乎
阿礼波毛等米牟
阿遠尓与志
奈良乃美夜古迩
許牟比等乃多仁

tatu{дракон} no₂{GEN} ma{лошадь} wo{ACC}
are{я} pa{TOP} mo₁to₂me₂-m-u{найти-TENT-FIN}
awo{зелёный} ni{земля} yo₂si{хороший-FIN}
Nara{Нара} no₂{GEN} mi₁yako₁{столица} ni{LOC}
ko₂-m-u{приходить-TENT-ATTR} pi₁to₂{человек} no₂{GEN} ta{для} n-i{DV-INF}

Перевод А. Вовина: (2) I would like to find (1) a dragon horse (5) for a person who will come (4) to the capital of Nara (3) where green earth is good.

Данное ta, помимо вышеприведённого стихотворения, надёжно зафиксировано всего лишь ещё в двух текстах. Не является ли tame₂ композитом из данного ta и некоего me₂? Если -me₂ в tame₂ эквивалентно me₂ «глаз(а)», то напрашивается типологическое сопоставление с кит. композитом 目的 «цель», который состоит из 目 «глаз(а)» и 的 «цель»¹. Однако подозрительным кажется порядок вычленяемых основ в tame₂: в японских определительных композитах обычно определяемое следует за определением.

¹ - Ранее «яркий»; в совр. кит. 的 больше не употребляется изолированно в значении «цель», а иероглиф 的 стал использоваться для частицы генитивно-определительного характера, которая этимологически никак не связана с первичным 的.
Сама замена ta на tame₂ — в русле общей тенденции замены односложных слов (которых было довольно много в древнеяп.) на многосложные, о которой говорилось здесь: http://aluarium.net/forum/thread-383-pos...ml#pid8545
В современном языке tame < tame₂ продолжает широко употребляться в таких же конструкциях, т. е. X no tame ni "ради/для X", Q tame ni "ради/для/чтобы Q" (где X — именная группа, Q — клауза).

Если предложенный Whitman'ом переход *ri > i верен, то отглагольные имена и рэнъё:кэй на -i < i₁ < *-i от глаголов с основой на r, такие как kiri, tiri, ori, должны быть результатом выравнивания или повторного образования по стандартной модели. Однако можно ожидать, что осталось некоторое количество отглагольных имён с *ri > i с последующим стяжением гласных, которые не были вытеснены новыми регулярными формами. Отглагольные имена иногда претерпевают семантические сдвиги, отдаляющие их от производящего глагола (например, ori < wori «случай, время; подходящий момент» от or- < wor- «ломать, сгибать»), что могло способствовать сохранению таких слов.
Вот известные мне кандидаты на такую этимологизацию (составлено по JLTT):

ne 1.1 «звук» < *nai < *nari    ~   A nar- «звучать»

ti 1.x «рыболовный крючок» < *tui < *turi   ~   B tur- «подвешивать; рыбачить»

we- < *wai < *wari ~ A war- «разделять, разламывать, раскалывать»
we- представлено в A em- «улыбаться» < древнеяп. wem- (откуда emi «улыбка» < wemi), ewarau < wewarap- «громко смеяться», werak- «смеяться». Кроме того, we засвидетельствовано в изоляции в mi-we si в Нихон Сёки (日本書紀). Семантическая связь с war- проявляется в глаголе A warau < warap- «смеяться», образованном от war- с дуративным суффиксом -(a)p-, а также в том, что и у em- < wem-, и у warap- есть значения «распускаться (о цветах)», «лопаться (о созревших плодах)», см. подробнее в http://aluarium.net/forum/thread-383-pos...l#pid12167 . В wem-, таким образом, может быть тот же суффикс, что и в haram- «забеременеть» (от hara «живот»).

kubiti «мышеловка», если от kubi «шея; голова» и -ti < *təi < *tər-i   ~  tor- «брать; ловить» < *tər- (вместо ə > o₂ может быть *o или другой источник o₁, но в данном случае это не имеет значения, так как *oi > i₂ > i)

kususi «врач» (ср. kusuri, kusi «лекарство»), если -si — от *sii < siri   ~   sir- «знать»

Сюда же может относиться ki₁da «a cut, a notch; a unit of measure» (с вариантом ki₁za) и ki₁ «inch», если они от *kiri > *kii > *ki от *kir- > ki₁r- «резать».
В Манъё:сю: 4.670, 17.3969 и 17.3981 выделяют глагол ki₁pe₁nar- «отделяться», который Омодака предлагает анализировать как сложение из ki₁r- «резать» и pe₁nar- «отделяться», однако см. A. Vovin, «Man'yōshū (Book 17). A New English Translation Containing the Original Text, Kana Transliteration, Romanization, Glossing and Commentary», 111-112, где обращается внимание на ряд странностей, связанных с этим словом, в частности «it is conspicuous that  in all three extant examples of kî pênar- it comes right after the word yama ‘mountain’», с выводом, что здесь целесообразно усматривать заимствование из айну kim «гора».

В JLTT (стр. 496) сопоставляются 1.3b ni «ноша, груз» и A noru ( < *nər-, судя по o₂ в no₂se-) «быть погруженным», A noseru «грузить» < древнеяп. no₂se-, несмотря на различие в регистре. В случае верности данного сопоставления ni может восходить к отглагольному имени *nər-i > *nəi, с переходом *ri > i.

Ранее в теме приводилось распределение яп. прилагательных по акцентным типам, в котором просматривается корреляция акцентного типа с конечным гласным основы. В частности, обнаруживается, что почти все прилагательные на -(*)o₁- относятся к классу B. Разобранные выше случаи, в которых достаточно оснований для выделения суффикса вида *u (который в ряде случаев придаёт основе регистр B, несмотря на то, что производящая основа принадлежит классу A), указывают на то, что распределение прилагательных на -(*)o₁- также может частично объясняться наличием этого суффикса. Итак, рассмотрим эти основы на -(*)o₁:

A uto₁- «отчуждённый»

B  awo- «зелёный, голубой, синий»
B  kiyo₁- «чистый»
B  kuro₁- «чёрный»
B  napo- «прямой; честный»
B  puto₁- «толстый; большой (в обхвате)»
B  siro₁- «белый»
B  sugo- «ужасный»
B  tuyo- «сильный»
(все эти прилагательные продолжают употребляться в совр. японском, кроме устаревшего nao- < napo-, от которого, однако, остаются дериваты типа naosu «исправлять»)

В тех из данных слов, где тип -o- не зафиксирован, закон Арисака (несочетаемость фонемы o₂ с a, o₁, u в пределах одной морфемы) указывает на *-o₁-.
Если сильная неравномерность распределения по акцентным типам объясняется предложенной выше гипотезой u-суффиксации, то ожидаемо, что все или почти все эти слова содержат такой суффикс, и что в них -o₁- < *-a-u- (возможно, *-a-u- < *-a-Cu-, если суффикс имел вид *-Cu- с согласным C, подвергавшимся регулярному интервокальному выпадению). О том, что так объяснимы чередования B *nayo₁- ~ B naya-, B  kuro₁- ~ A kura-, B  siro₁- ~ B sira-, уже говорилось выше.

На акцентный тип A uto₁- указывает Руйдзю Мё:гисё: и говоры кагосимской группы, однако в говорах Токио представлен тип B. Это означает, что и у uto₁- мог иметься суффикс, вызывающий переход в тип B. Его можно выделив, сблизив uto₁- с глаголом A ute-  «оставлять, выбрасывать» (ute < *uta-i-, поскольку глагол принадлежит к спряжению симо-нидан).

B ki₁yo₁- «чистый» формально можно сопоставить с A ki₁ye- «исчезать, гаснуть», с выделением u-суффикса, под влиянием которого A > B, однако семантический сдвиг «исчезать» (> «очищенный») > «чистый» достаточно нетривиален требует привлечения типологических параллелей.
B puto₁- «большой (в обхвате), толстый» Мартин [JLTT, стр. 829] сопоставляет с сюри buta-, мияко vda- «толстый» и т. д. Рюкюские формы могут быть реликтом данной основы без суффикса *-u-.
Кроме того, следует обратить внимание на возможность связи B puto₁- с B fue- «увеличиваться, прибавляться» < *puye- < *puya(C)i-, каузатив B fuyas- «увеличивать, прибавлять» < *puyas- (этот глагол, возможно, незасвидетельствован фонетически до эпохи Муромати). Чередование -t- ~ -y- может быть представлено в B tat- «прерывать, прекращать», B tae- «прерываться, прекращаться» < taye-, каузатив B tayas-.

В древнеяпонском была жёсткая фонотактика: не допускались стечения согласных (за исключением того, что b, d, g, z, произносившиеся преназализованно, можно интерпретировать как двухфонемные кластеры /Np/, /Nt/, /Nk/, /Ns/), на конце слова мог быть только гласный; единственно допустимая структура слога была (C)V (где V один из восьми древнеяп. гласных a, u, o₁, o₂, i₁, i₂, e₁, e₂; некоторые их них, возможно, произносились в виде дифтонга, но в силу ограниченных возможностей реконструкции их звучания можно считать их отдельными гласными фонемами). Однако при этом в древнеяпонском было много (порядка 200) существительных и местоимений, подавляющее большинство которых засвидетельствовано в свободном виде.
Все они, естественно, имели вид (C)V. Поскольку в исконной японской лексике не бывает начального r- и первоначально не было и начальных b-, d-, g-, z-, то для анлаута остаются варианты p-, t-, k-, s-, m-, n-, y-, w- и Ø- (нуль звука или *ʔ-). Однако различных слогов, составлявших односложные слова, при этом было меньше, чем 9 x 8, поскольку i₁/i₂ и e₁/e₂ были нейтрализованы после t, d, s, n, y, w, Ø, отсутствовали wu и yi (во всяком случае, не отличались от, соответственно, u и i), o₁ и o₂ были нейтрализованы после w и Ø.
Избегать массовой омонимии помогала богатая просодическая система. Данные древних тестов с обозначенными тонами и современных диалектов указывают на то, что односложные существительные делились на четыре акцентных (тоновых) класса: 1.1, 1.2, 1.3a и 1.3b.
В дальнейшем гласные o₁ и o₂, e₁ и e₂, i₁ и i₂ совпали, упрощаться стала и тоновая система: большинство современных диалектов различают лишь два акцентных класса односложных слов, некоторые — три (диалекты Киото-типа).

Некоторые японские существительные имеют две формы: хифукукэй 被覆形 («покрытая форма») и росюцукэй 露出形 («обнажённая форма»), связанные друг с другом чередованием конечного гласного корня: a ~ e(₂), u ~ i(₂), o(₂) ~ i(₂), o(₂) ~ e(₂). Как правило, первый вариант используется в композитах (перед другой основой композита) и иногда перед служебными словами типа no₂, а второй — в исходе слова.
Рассмотрим односложные слова с данным чередованием:
ko₂/ki₂ «дерево»
ko-/ki₂ «жёлтый»
ma-/me₂ «глаз»
mo(-)/me «водоросли»
mu-/mi₂ «тело, плод»
no₂-/ni «ноша»
nu-/ni «драгоценный камень»
po-/pi₂ «огонь»
so₂-/se «спина»
ta-/te «рука»
tu-/ti «трава Imperata»
Возможно, сюда следует отнести также:
ka-/ke₂ «волосы»
ka(-)/ke₂ "сосуд, контейнер"
ye «ветвь», возможно, чередующееся с yo в pitoyo (Манъё:сю: 8.1457) и в диал. yoda «ветвь» или с a в hapax legomenon yade «ветвь».
Распределение по акцентным классам согласно JLTT получается таким:
1.1 mu-/mi₂ «тело, плод»
1.2 ko-/ki₂ «жёлтый»
?1.2 mo(-)/me «водоросли»
?1.2 so₂-/se «спина»
1.2 tu-/ti «трава Imperata»
1.3a ko₂/ki₂ «дерево»
1.3a ma-/me₂ «глаз»
1.3a ta-/te «рука»
1.3b no₂-/ni «ноша»
1.3b po-/pi₂ «огонь»
1.x nu-/ni «драгоценный камень»
Спорные случаи наличия чередования:
?1.1 ka-/ke₂ «волосы»
?1.1, ?1.2 ka(-)/ke₂ "сосуд, контейнер"
?1.2 ye «ветвь»