шыв кукри
Member
Сообщений: 172
Зарегистрирован: 17.06.12
|
RE: Уральская прародина
К настоящему времени изучено большое количество как отдельных волосовских погребений, так и целых могильников, все они, как правило, располагаются в пределах самих поселений.
Погребения одиночные, парные и коллективные. Ориентировка погребенных неустойчива. Довольно часто в могилах присутствует красная краска. В некоторых случаях отмечено расчленение трупов.
Основное положение покойников - вытянутое на спине, реже на животе, встречаются погребения в скорченном виде. Появление последних Д.А. Крайнов связывал с контактами волосовцев и носителей фатьяновской культуры (Д.А. Крайнов, 1987, стр.23). Эту точку зрения разделяют А.В. Уткин и Е.Л. Костылева, по мнению которых скорченная поза погребенных в волосовской культуре появляется на территориях контакта с фатьяновской культурой, а на тех территориях, куда носители фатьяновской культуры не проникали ( Карелия и т.п.), там в культурах, родственных волосовской, сохраняется обряд погребения в вытянутой позе ( А.В. Уткин и др., 2003, стр. 327-337).
Согласиться с такими предположениями трудно. И вот почему: скорченные погребения в Волго-Окском междуречье появляются задолго до прихода сюда фатьяновцев - в более ранней льяловской культуре - культуре ямочно-гребенчатой керамики (В.В. Сидоров, 1990, стр.28-32).
В этой же связи нужно упоминуть, хотя и недостаточно полно опубликованный, могильник на поселении Черная Гора в Рязанской обл., где часть погребений относится к рязанскому варианту льяловской ямочно-гребенчатой культуры и они совершены в скорченной позе. Таким образом, скорченная положение погребенного имеет в регионе достаточно древние традиции. Отсутствие скорченных погребений в волосоидных культурах севера пока объяснить затруднительно, во всяком случае на данной территории скорченный обряд погребения не известен также и в среде носителей более ранней культуры ямочно-гребенчатой керамики. Возможно это связано с локальными особенностями в самих культурах.
Сходство волосовских погребений с погребениями в синхронных культурах Восточной Прибалтики отмечалось рядом исследователей ( Д.А. Крайнов, 1987, стр.24; Е.Л. Костылева и др., 1997, стр.41-54).
Антропологический тип носителей волосовской культуры неоднороден. Здесь присутствуют как европеоидные, так и лапаноидные компоненты, однако европеоидный компонент проявляется в облике волосовцев значительно сильнее, чем лапаноидный ( Т.И. Алексеева, 1997, стр.27). Все это ,вероятно, справедливо по отношению к западным группам волосовской культуры. Что же касается восточных групп, здесь, полагаю, еще рано делать подобные выводы.
На всех волосовских поселениях Верхнего Поволжья, Оки и Среднего Поволжья господствующей формой были прямоугольные жилища полуземляночного и наземного типов с узкими переходами и выходами, площадью от 20 до 180 кв. м. ( Д.А. Крайнов, 1987, стр.16).
Не вызывает сомнения существования у поздних волосовских племен собственной металлургии. На стоянках Сахтыш -I и Сахтыш-II найдены медные изделия, тигли для выплавки металла и медные "выплески" ( Д.А. Крайнов, 1987, стр.27). Небольшое количество медных вещей найдено на окских стоянках. Но основная масса таких находок происходит со Средней Волги с территории восточного варианта волосовской культуры, здесь обнаружены также тигли с каплями меди на стенках и слитки меди (С.В. Большов, 2008, стр.237-243). Вообще изделия из металла в лесных культурах Среднего Поволжья появляются доволно рано. В.В. Ставицкий видит в этом влияние южных энеолитических культур ( В.В. Ставицкий, 2008а, стр. 49-56). Вцелом металлообработка у волосовских племен носит примитивный характер, отсутствует техника литья, нет разнообразия в изделиях и своих оригинальных типов орудий из металла ( Д.А. Крайнов, 1987, стр.20). Источником сырья являлись медистые песчаники Среднего Поволжья и Прикамья.
Споры о том является ли волосовская культура неолитической, либо энеолитической имеют чисто теоретическое значение в рамках дискуссии о понятии "энеолит лесной зоны". Уклад хозяйства волосовских племен - охота, рыболовство и собирательство. Производящего хозяйства последние скорее всего не знали. Иными словами, это чисто "лесной неолитический" уклад хозяйства.Как отмечалось выше, металлургия волосовцев носит примитивный характер, техникой литья они не владели, нет собственных типов металлических изделий. На своих более поздних этапах развития, волосовская культура сосуществует с фатьяновской культурой, которую уже относят к бронзовому веку. Представляется более правильным говорить о волосовской культуре, что начальные ее стадии относятся к неолиту, а поздние стадии к эре раннего металла.
На сегодняшний день в дальнейшей судьбе волосовской культуры представляется возможным проследить три основные линии.
На Средней Волге, на территории восточного варианта волосовской культуры, по мнению В.В. Ставицкого, фатьяновские (балановские) племена ассимилируют носителей волосовской культуры, в результате чего возникает фатьяноидная чирковская культура. На это процесс накладываются контакты с носителями "валиковой керамики" и древностями вольско-лбищенского типа, затем все это поглощается абашевской культурой ( В.В. ставицкий, 2008б, стр. 50).
Подобная картина, с некоторыми оговорками, в частности о возможном участии в формировании чирковской культуры и лесостепных элементов, а также полном поглощении чирковской культуры абашевцами, представляется близкой к истине. Во всяком случае, сам вышеизложенный принцип появления чирковских древностей на Средней Волге, в настоящий момент разделяется почти всеми исследователями.
В северных районах распространения волосовских и близких волосовским памятников, куда не проникали носители культур боевых топоров, соответственно и не наблюдается возникновения культур фатьяноидного типа. Дальнейшее развитие культур волосовского круга на данных территориях (в Карелии, в частности) прерывается в позднем бронзовом веке продвижением сюда носителей культуры сетчатой керамики ( М.Г. Косменко, 2006, стр.196,228). Аналогичный процесс происходил и на других северных территориях ( С.В. Ошибкина, 1987, стр. 147-154).
Наконец, в ряде областей Северо-Западной части России, на Верхней Волге, в Восточной Прибалтики, Южной Финляндии, племена волосовской и близких культур, как и на Средней Волге,ассимилируются носителями культуры боевых топоров. В результате этого процесса здесь также возникают фатьяноидные и постшнуровые древности, прямая линия развития которых приводит к появлению культуры сетчатой керамики.
Более подробно данный вопрос я рассматривал в предыдущем сообщении ( К вопросу о происхождении культуры сетчатой керамики). Поэтому сейчас я лишь подчеркиваю главную мысль: прямое развитие фатьяноидных древностей приводит к появлению прафинно-угорской культуры сетчатой керамики, что дает основание считать и самих носителей фатьяноидных древностей прафинно-угроязычными. В сложении древностей данного круга принимали участие два основных компонента: пришлый индоевропейский и местный волосовский-волосоидный.Следовательно прафинно-угроязычность могла быть воспринята носителями данных древностей только от местного волосовского-волосоидного компонента. Иными словами, племена культур волосовского типа разговаривали на прафинно-угорском языке, а точнее будет правильнее выразиться, на каких-то прафинно-угорских диалектах.
Вероятно на этом можно закончить краткий обзор собственно волосовской культуры.
Часть II. Этнокультурная ситуация в неолите-раннем бронзовом веке на территории западных финно-угорских народов ( середина III- начало II т.л. до н.э.) в свете проблематики волосовской культуры.
К середине III т.л. до н.э. обширные территории лесной зоны Европейской части России были заняты группами родственных племен, объединяемых исследователями в волосовскую культуру.
Учитывая многочисленные локальные проявления данной культуры, Д.А. Крайнов даже ставил вопрос о возможности выделения волосовской культурно-исторической общности (Д.А. Крайнов, 1987, стр.12).
Но и это еще не все.
Культуры близкие к волосовской и, вероятно, связанные с ней общим происхождением, имеют распространение в Восточной Прибалтике, в Финляндии, в Карелии, на русском Севере.
В Прикамье и далее к востоку локализуется ряд культур: гаринская, борская и др., характеризуемые наличием органической примеси в керамике. В рамках широкой общности культур с пористой ( с примесью органики) керамики, высказывались мнения о волосовско-турбинской, иначе волосовско-гаринской общности культур,охватывающей пространства от Фенноскандии и Восточной Прибалтики до Приуралья. Но здесь следует понимать, что т.н. волосовско-гаринская общность это понятие достаточно условное.Все археологические культуры, включаемые в данную общность, имеют свою специфику, свои особенности происхождения и очень разную степень "родства".
Итак.
На западе ( восточная Латвия,Эстония) волосовские племена граничили с волосоидными племенами восточноприбалтийской культуры пористой керамики. Примесь раковины или органики в керамическом тесте в Восточной Прибалтике имеет очень древние традиции - со времени нарвской культуры.
Сейчас речь идет о т.н. "постнарвской" культуре, которую относят уже к культурам волосовского круга. Вопрос о происхождении данной культуры в Восточной Прибалтике, я постараюсь рассмотреть в следующем сообщении, в контексте возникновения волосоидных культур.
Следует отметить, что керамика указанной культуры сочетает в себе признаки как нарвской культуры, так и культуры гребенчато-ямочной (ямочно-гребенчатой) керамики.
Вероятно одним из наиболее ранних памятников этого типа является поселение Пиестиня на северо-востоке Лубанской равнины в Латвии ( Н.Н. Гурина, 1996, стр.152).
Восточноприбалтийская пористая керамика в тесте глины имеет примесь раковины, органики, либо сочетание этих двух компонентов.На основании данных признаков, а также формы сосудов, орнаментальных мотивов, она может быть сопоставлена с керамикой волосовской культуры, особенно ее северо-западных вариантов, а также с волосоидной керамикой Финляндии ( Н.Н. Гурина, 1996, стр.152).
Выше отмечались параллели в погребальном обряде волосовских и восточноприбалтийских племен, костяной скульптуре и янтарных украшениях. По обилию янтарных украшений на волосовских памятниках, складывается впечатление, что именно в этот период установились наиболее тесные связи населения восточных территорий и Восточной Прибалтики.
Радиоуглеродные даты по культуре пористой керамики Восточной Прибалтики практически синхронны с датами волосовской культуры. Так для стоянок Лубанской низменности это будет приблизительный диапазон 4870+-225 л.н. - 4350+-200 л.н. ( не калиброваны) ( Д.А. Крайнов, 1987, стр.14).
Также как и в волосовской культуре, в развитии керамики восточноприбалтийской культуры наблюдается увеличение органической примеси в тесте глины.
Именно здесь раньше всего появляются отпечатки ткани и сетчатые отпечатки на поверхности сосудов ( И.А. Лозе, 1979).
Наконец, также как и на территории распространенич волосовской культуры, в результате контакта носителей культуры пористой керамики и культуры боевых топоров, возникают гибридные постшнуровые древности, прямая линия развития которых приводит к появлению культуры сетчатой керамики.
Конечно есть и различия между волосовской и восточноприбалтийской культурами, но определяющего сходства гораздо болше.
Таким образом "постнарвская" культура пористой керамики весьма близка к волосовской по своему происхождению, целому ряду признаков , наконец динамике развития. Однако данные культуры не тождественны, поэтому восточноприбалтийскую культуру пористой керамики относят к гркппе родственных культур волосоидного круга.
Ввиду того, что и здесь прослеживается чеикая генетическая связь с культурой сетчатой керамики , носителей рассматриваемой культуры можно считать прафинно-уграми.
В Карелии и некоторых областях Финляндии в позднем неолите - энеолите существуют две основные культуры: культура с ромбоямочной керамикой и другая культура , характеризуемая примесями органики и асбеста в керамическом тесте. Причем, с течением времени, последняя повсеместно сменяет первую ( И.Ф. Витенкова, 2006, стр.148).
Для первой культуры ( ромбоямочной керамики) характерны крупные круглодонные непрофилированные сосуды, реже встречаются миниатюрные формы. Известны еденичные находки плоскодонных сосудов.
Орнамент состоит из ромбических, либо остроовальных ямок, располагающихся в шахматном порядке, иногда образующие сложные геометрические узоры. Применяются и оттиски гребенчатого штампа, как правило в виде горизонтальных полос.
Основное занятие населения охота, рыболовство и собирательство, но носителям данной культуры была также известна и примитивная металлургия.
За пределами Карелии и Финляндии, памятники с ромбоямочной керамикой имеют распространение к югу и юго-востоку, но особенно на Верхней Оке, где их появление связывается с регионами Среднего и Верхнего течения р. Десны, которые и явились местом их сложения ( А.С. Смирнов, 1986, стр.5-21).
Для Карелии, Финляндии и Севера вообще, данная культура является пришлой, ее истоки следует искать в бассейне р.Десны.Эту точку зрения, в частности, разделяет И.Ф. Витенкова ( И.Ф. Витенкова, 2006, стр.154). Серьезных оснований связывать появление ромбоямочной керамики на Севере с классической культурой ямочно-гребенчатой керамики льяловского типа нет. Во всяком случае и в самом Волго-Окском междуречье данная культура не имеет корней и может быть увязана только с миграционными процессами в развитом неолите из бассейна р.Десны через верховья р.Оки. Пока затруднительно сказать, что явилось причиной данной миграции.
На Севере носители культуры ромбоямочной керамики на определенных этапах сосуществовали с племенами культуры ямочно-гребенчатой керамики на ее поздней стадии.
Культура с керамикой с примесями органики и асбеста относится к волосоидным культурам ( И.Ф. Витенкова, 2006, стр.154). Ее распрстранение значительно шире, охватывает по-видимому большую часть Фенноскандии и прилегающие регионы.
На ранних памятниках эта керамика близка предшествующей поздней ямочно-гребенчатой керамики, на более поздних в большей мере сопоставима с керамикой волосовской культуры, хотя имеются и свои локальные особенности.
В этот же период резко увеличивается поступление прибалтийского янтаря и янтарных украшений ( И.Ф. Витенкова, 2006, стр. 148).
Точно такая же картина наблюдается и на территории распространения собственно волосовской культуры, о чем говорилось выше.
Погребальный обряд сходен с волосовским.
Прослеживается сходство с волосовской культурой и в устройстве жилищ и пр.
Металлургия северных волосоидных племен находилась на том же уровне, что и у носителей культуры ромбоямочной керамики.
В последствии племена культуры ромбоямочной керамики на территории Карелии иФинляндии были полностью ассимилированы носителями местных волосоидных культур, что подтверждается, в частности, наследованием последними некоторых орнаментальных традиций первых ( И.Ф. Витенкова, 2006, стр.156).
Дальнейшая судьба племен волосовского круга различна. На территрии Южной Финляндии и некоторых других областей, в результате смешения с носителями культур боевых топоров, возникают новые гибридные постшнуровые культурные образования, явившиеся генетической основой для возникновения здесь культуры сетчатой керамики.
На территориях, куда носители культур боевых топоров не проникали, продолжалось развитие местных культур волосоидного типа. Это развитие было прервано распространением в бронзовом веке культуры сетчатой керамики: полностью исчезают местные культурные традиции, погребения с янтарем и т.п.
Есть основания связывать древний "волжский" или "волго-окский" слой гидронимов региона именно с распространением культуры сетчатой керамики ( М.Г. Косменко, 2006, стр. 2004).
Ввиду того, что племена волосоидного круга региона близки волосовской культуре и восточноприбалтийской культуре пористой керамики, их также можно считать прафинно-угорскими, особенно, если учесть, что какая-то часть данных племен на территории Южной Финляндии имеет генетичесую связь с местной культурой сетчатой керамики.
Сложнее обстоит дело с носителями культуры ромбоямочной керамики. Ввиду отсутствия прямой и непосредственной генетической связи с культурой сетчатой керамики, допускать или отрицать их прафинно-угроязычность не имеет смысла.
|