Как известно, при наличии множества ИЕ «групп», они очень плохо укладываются в т.н. «ветви», то есть объединения более крупного порядка. В разное время разными иследователями предлагаются разные варианты «пасьянса» этих групп, но чаще всего варианты предлагаемых «ветвей» подвергаются пересмотрам и «опровержениям» со стороны других индоевропеистов, и научного консенсуса никак не получается. В числе «подтверждённо-опровергнутых» единств греко-армяно-индоиранское, кельто-италийское и даже внутрииталийское, и, конечно же, балто-славянское.
Пожалуй, единственная «ветвь», которая была сформулирована давно и до сих пор не подвергнута пересмотру – это индоиранская. Это при том, что уже положение дардской и, тем более, нуристанской, групп внутри неё точно так же постоянно дискутируется. Удивительным образом, именно для этой ветви мы имеем древние памятники в двух основных группах, относительно недалеко отстоящие от праиндоиранского языка, в то время как для остальных предлагаемых «ветвей» такого рода памятников просто нет (как нет их и для дардских и нуристанских). Закрадывается впечатление, что «ниспровергают» именно те предлагаемые единства, которые сложно последить в долго фиксированной диахронии. Страшно представить, что бы было, если бы индоиранисты анализировали бы исключительно
современные индоарийские и иранские языки, не имея в распоряжении санскрита и авестийского. Наверняка, и на эту ветвь нашлись бы свои «ниспровергатели».
Рассмотрим, в чём состоит работа ниспровергателей ветвей на примере отрицания балто-славянского единства. Естественно, основная задача ниспровергателя найти как можно больше отличий между группами, а все сходства приписать «вторичному схождению под влиянием контактов», обычно таинственному и обставляемому различными историческими гипотезами – поскольку понятно, что такие события обычно не освещены источниками. Иногда сходства можно и просто замалчивать, чтобы не портить картинку.
Казалось бы, на то это разные языки и разные группы, чтобы отличаться! После «распада», постулируемого «заединщиками», и отрицаемого «ниспровергателями», праязык каждой группы проходит через века собственного развития, в который появляются свои инновации или сохраняются свои архаизмы. Но ниспровергатели балто-славянского единства не брезгуют включать в «коренные отличия» даже славянские палатализации и закон открытого слога, отсутствующие в балтских. Что это должно показывать? Что праславяне (по итогу) жили отдельно от прабалтов? Так это и так очевидно для «заединщиков» (наоборот, ниспровергателям обычно нужно как можно больше
поздних контактов – для объяснения появления неотрицаемых сходств).
Ещё один из удивительных аргументов: сохранение кластера *sr в балтских против *str в праславянском. Правда, потом выясняется, что только в литовском, а латышский и прусский «вторично контактно испорчены». Нету единства, оказывается! По формальной логике, однако, тогда нет единства сразу внутри балтских. Что, и балтийскую группу теперь отрицать? Неужели сохранение в польском носовой природы праславянских *ę и *ǫ – это аргумент против славянской общности? Очевидно, что появление вставного зубного в таких сочетаниях – позднее (и часто независимое) явление, которое было много где живым ещё и в позднеславянскую эпоху. Что здесь от «независимых индоевропейских прабалтского и праславянского диалектов»?
Другой удивительный аргумент: в балтских отсутствует различие чисел в 3 лице спряжения глагола. Что, сразу с праиндоевропейских времён отсутствует? В пашто отсутствует точно такое же различение, прекрасно представленное в других иранских, пашто не восходит к праиранскому? Пашто невозможно сравнить ни с каким другим иранским в плане дальности-близости?
Аргумент «в славянском нечто есть, а в балтском этого нет» и наоборот – вообще очень странен. Это нечто может быть архаизмом, изжитым по итогу в соседней группе. Это нечто может быть древней инновацией, точно также изжитой за тысячелетия развития. Наконец это нечто может быть позднейшей эксклюзивной инновацией. В современных иранских языках (как группе, распавшейся очень давно) можно найти достаточно примеров, например, изжития общеиранских инноваций, явно фиксируемых древними памятниками. Естественно, разных в разных языках. (например, в персидском «исчезло» RUKI перед t; если бы не было древнеперсидских памятников, можно было бы сказать, что «в персидском RUKI перед t не произошло»: dauštar- > dōst «друг»).
Итак, само по себе различие между группами, какое бы большое оно ни было (а в случае балто-славянских оно вовсе не пропасть, иначе не нужно было бы тянуть теорию «вторичных контактов») не может быть аргументом в ниспровержении ветви. Гораздо сильнее представляются аргументы, разносящие – по набору признаков – прабалтский и праславянский в разные индоевропейские «объединения». Например, в балтийских есть общая инновация с германскими, а в славянских на этом же месте ПИЕ архаизм или наоборот, у славянских общая инновация с кем-то, а в балтийских архаизм. Поскольку тут отрицается сразу куда более бросающееся в глаза единство прабалтского и праславянского, то природа формирования данных изоглосс, разделяющих по живому ИЕ ткань на месте различия прабалтского и праславянского, тем более непонятна. Славянские суффиксы *-telь и *-l- отсутствуют в балтских, но присутствуют в хеттском. Что это значит, что балто-славянская общность не существует, но хеттско-славянская – существует? Впрочем, меньше всего ниспровергатели озабочены выстраиванием логичной картины в рамках всего массива ИЕ; неопределённый компот изоглосс, хаотично разделяющих все группы со всеми в разных конфигурациях, их вполне устраивает. Главное, видимо, чтобы
все общие балто-славянские изоглоссы никак не могли быть исконными (а хеттско-славянские – пускай!).
Рассмотрим одну грамматическую изоглоссу: в балтском 1 sg тематических глаголов (лит. nešu, nešuosi, лат. nesu, nešuos) продолжает ИЕ окончание -ō – как во всяких латинских, греческих, готских. В то время как в праславянском *-ǫ из *-ōm – видимо, из ō + m. На самом деле, скорее из *-ōmi, где *-i апокопировалось: такое окончание соответствует индоиран. 1 sg *-āmi. Ср. также изначальное (архаическое) окончание I.sg. слав. ā-основ: *-ǫ < *-ā-mi. То есть, прабалтский относится к «западному» ареалу, а праславянский – к «восточному», индоиранскому.
Однако, в староавестийском в 1 sg мы видим оба этих варианта окончания: -ā и -āmi, где первое в более новых иранских языках утратилось, будучи архаизмом. Надо ли полагать, по логике ниспровергателей, что авестийский относится сразу к двум этим ареалам одновременно? Окончание *-ōmi – явное сращение двух окончаний: тематического и атематического (для лучшей контрастности). На примере авестийского мы видим, как могли сосуществовать два вида окончаний в архаичных индоевропейских языках. И как одно окончание в итоге всё равно побеждает.
Интересно, что точно так же разделились в разные стороны окончания 1 sg, например, в русском и сербском: -у vs -ем, сохранение *-ǫ vs ещё одна контаминация с атематическим спряжением. Хорошо, что языки ещё не успели уничтожить реликты: ср. рус. дам и серб могу. А лет через тысячу, когда может закрепиться **даду и **можем, нужно будет говорить о том, что русский и сербский «кардинально различаются в глагольных окончаниях и несводимы»?
Следующий тип аргументов ниспровергателей, безусловно, намекает на кардинальную роль древней фиксации языков, обеспечивающей ясность в реконструкции праязыков. Он также показывает позитивистский характер балто-славянских штудий: чем глубже исследуются языки, тем меньше пространства остаётся для аргументов ниспровергателей балто-славянского единства. Одним из таких аргументов является балтский суффикс прилагательных *-inga-, который «не используется в славянских языках». Однако, в новейших исследованиях ведущих специалистов по ИЕстике этот суффикс уже сравнивается со славянским суффиксом *-ęnъ (северный вариант)/*-ěnъ (южный вариант) < *-ing-n- (тогда *ę перед *n получает хорошее объяснение, см.
https://books.google.ru/books?id=Bb_NYqk...&f=false). Видно, что будь у нас памятники славянского хотя бы начала эры (а то и позже), это было бы самоочевидным фактом и балтский суффикс *-inga изначально не смог бы быть использован ниспровергателями балто-славянского единства. Получается, что аргументы ниспровергателей единства, прежде всего, базируются на
незнании (недостаточном знании древних состояний языков).
Все остальные аргументы последних так или иначе повторяют описанные типы. Можно рассмотреть их подробнее.