Лингвотвиттер

В японском есть harau «вытирать; чистить; сметать; удалять» и harau «платить», которые традиционно считаются этимологически тождественными, при чём второе происходит от первого. Мне до сих пор не совсем понятно, как произошёл такой семантический сдвиг, но интересно, что подобное, вероятно, произошло и в древнегреческом или его предке. Имеется ὀφέλλω «подметать (метлой)» и гомер., эол. ὀφέλλω, атт. ὀφείλω «быть должным, быть осуждённым и т. п.».

Если данные ὀφέλλω восходят к праиндоевропейскому, то корень имеет, скорее всего, структуру *h₃b^hel-, которая достаточно нетривиальна, поэтому вариант с омонимией тут не так уж просто постулировать.

В России в течение долгого периода, главным образом в советское время, господствовала точка зрения на «Калевалу» как на народный эпос, собирателем которого был «скромный сельский лекарь», «представитель крестьянской среды» и любитель народной поэзии Элиас Лённрот. Иную трактовку «Калевалы» Лённрота высказал замечательный филолог и фольклорист В.Я. Пропп в статье ««Калевала» в свете фольклора», которая была написана в 1949 году, по материалам доклада, с которым ученый собирался выступить в Петрозаводске на конференции, посвященной 100-летнему юбилею финского эпоса. «Современная наука не может стоять на точке зрения отождествления «Калевалы» и народного эпоса. Лённрот не следовал народной традиции, а ломал ее; он нарушал фольклорные законы и нормы и подчинял народный эпос литературным нормам и требованиям своего времени». Эта точка зрения совершенно не вписывалась в рамки официальных установок того времени, поэтому доклад Проппа на конференции не состоялся. Статья была напечатана лишь в 1976 году, и вошла в книгу «Фольклор и действительность».

(24-05-2016 21:23)Владимир писал(а):   «скромный сельский лекарь»

так ли это? Мне всегда казалось, что он был довольно благородных корней, аристократом в каком-то смысле. Это не так?

Э. Лённрот был четвёртым ребёнком в семье портного в селе Самматти, и пошёл он в школу только в 12 лет. При этом учиться ему приходилось с перерывами, поскольку необходимо было заработать плату за обучение. Подрабатывал он либо помогая отцу, либо ходил по окрестным деревням с песнями.

Значит, я спутал с каким-то другим собирателем фольклора. Извиняйте

Ничего страшного. Видимо, вы имели в виду Рейнхольда фон Беккера

Интересный пример интерференции. Шведы Финляндии вместо köpa i varuhuset «купить в магазине» говорят köpa varuhusistä букв. «купить из магазина», элатив. Иначе говоря, они используют финскую модель управления обстоятельством места при глаголе «купить» (ср. фин. ostaa alennusmyynnistä «купить на распродаже» букв. «купить из распродажи»).

Ещё пример интерференции, только обратный. В литературном финском языке, также как и в диалектах, значение притяжательности выражается с помощью лично-притяжательных показателей. Напр. autoni «моя машина», talosi «твой дом». Личное местоимение в род. пад. добавляется, если субъект и владелец объекта разные: Pekka siivoa huoneensa «Пекка убирает свою комнату» и Pekka siivoa hänen huoneensa «Пекка убирает его/её комнату» (т.е. не свою, а кого-то другого, о ком говорили ранее).
В разговорном финском лично-притяжательные показатели не употребляются, а для значения притяжательности используются стяжённые формы род. пад. личных местоимений, mun auto = (minum) autoni, sun talo = (sinum) talosi. Это, скорее всего, связано с тем, что разговорный язык восходит к ранним формам городского койне первой половины 19 в., когда шведскоязычное городское население переходило на финский язык (в шведском языке, как известно, никаких лично-притяжательных показателей нет).

Да, не любят индоевропейцы постпозитивные лично-притяжательные штуки

Надо сказать, что крупнейший ИЕ язык, где они есть — персидский.

Лицо	Ед.ч.	Мн.ч.
1-е	padar-am  "мой отец"	padar-amān "наш отец"
2-е	padar-at "твой отец"	padar-atān "ваш отец"
3-е	padar-aš "его/её отец"	padar-ašān "их отец"

При этом в целом иранским они опять же не характерны (как и, тем более, индоарийским), даже в таком грамматически близком к персидскому языке, как курдский, их нет (точнее только-только начали появляться их неполноценные подобия). Да и в таком виде персидском появились только в новый период.

В древнеиранском местоименная притяжательность выражалась ваккернагелевскими энклитиками (примерно как в сербском) — естественно, этим далеко не исчерпывались функции энклитик. В большинстве иранских такой способ обозначать притяжательность быстро изживался, но в среднеперсидском он законсервировался:

Др.перс. -V-mayi > сред.перс. -am, -V-tayi > -at, -a-hayi / -i-/-u-šayi > -aš.
Во множественном числе энклитики стали образовываться агглютинативно с окончанием мн.ч. -ān.

Употребление их сильно отличалось от современного.

1. Энклитики могли обозначать не только притяжательность, но и дополнение (прямое или косвенное)
2. Употреблялись строго по Ваккернагелю, при чём чаще всего после союзов. В случае притяжательности это легко объяснимо, поскольку употреблять уточнения типа "его" необходимость возникает, прежде всего, во второй и последующей фразах.

handāzišn (ī) vēnišnīg andarvāyīgān <...> andar zamīg-peymānīh baved, u-š abzār cašm ud cōbīzag.
Расчёт видимых атмосферных (тел) <...> находится в (ведении) геометрии. А её инструменты – глаз и "палочка".

На новоперсидском так говорить нельзя, нужно va abzār-aš...

Несмотря на то, что предпосылки для новоперсидских притяжательных энклитик были в среднеперсидском (чудом сохранившись с древнеиранского периода), на их окончательное развитие мог повлиять арабский язык. Уж сильно они похожи и сильно выделяется новоперсидский (экспансивный язык-койне мусульман) из остальных иранских.