До начала расширения в пиджине имеется максимум 3-4 сотни корней, которые по большей части восходят к одному языку (лексификатору). Такой «пракреольский» словарь обычно включает в себя не более 80 слов из списка Сводеша. Расширение словаря идёт либо за счёт внутренних ресурсов, либо за счёт заимствований. Кроме престижного суперстратного языка-лексификатора заимствования имеют место также из родных для носителя нового языка субстратных языков. Таких языков, как правило, несколько, вклад каждого не особенно заметен, но если они типологически близки, то оказывают влияние на структуру контактного языка.
Если контакт креола (бывшего пиджина) продолжается достаточно долго, то происходит его сближение с престижным языком. В конце концов, в результате конвергенции креол становится чем-то вроде диалекта языка-лексификатора. Часто креолы становятся объектом внимания лингвистов на этой стадии (напр. африкаанс).
Креолы, связь которых с лексификатором потеряна надолго или навсегда, называются радикальными. Фонетические соответствия между такими креолами и лексификаторами как правило нерегулярны, ср. соответствие англ. дифтонга [əʊ] в таких радикальных креолах как ток-писин и сарамакка:
английский: bone, nose, smoke, stone;
ток-писин: bun, nus, smok, ston;
сарамакка: bynu, nǝsu, sumǝku, sitynu.
.
Помимо весьма приблизительной формы лексической единицы лексификатора в лексиконах пиджинов весьма приблизительно отражена и семантика. В значении «птица» в обоих языках используются слова лексификатора с более конкретной семантикой: т.-п. pisin < pigeon, сар. fyu < fowl. Глаголы «сидеть» (sindaun, sindу) и «стоять» (sanap, taеmpu) восходят к приказам (sit down, stand up). Угроза убить со стороны носителя языка-лексификатора обычно заканчивалась нанесением побоев, поэтому неудивительно, что в т.-п. глагол kilim (< kill) стал значить «бить», а для выражения значения «убить» используется mekimidai (< make die). Вопросительные местоимения восходят к фразам: wanem < what name «что», husat < who is that «кто». В ситуации формирования пиджина коммуникативная потребность в понятии «готовить пищу» появляется раньше, чем в понятии «жечь», поэтому способ выражения последнего восходит к первому (kukim < cook). Кроме того специфика языкового контакта заключается в том, что язык, дступный первым носителям пиджина бывает далёк от нормы языка-лексификатора. Его носители в процессе коммуникации часто использовали метафору, в т.ч. пейоративную, создатели же пиджина этого не осознавали и догадывались о семантике, исходя из допущений и понятий собственных языков. Напр., т.-п. manki («мальчик») < monkey, bagarapim («сломать, испортить») < bugger up.
Из анализа стословных списков радикальных креолов хорошо видно, каким образом развивающийся язык набирает лексикон. Так, в ток-писине слова gras, situ сохраняют значение оригинала («трава», «экскременты»), а для значений «перо», «волосы», «пепел» используются уточнения, grasbilongpisin («трава птицы»), grasbilonghet («трава головы»), grasbilongpaia («экскременты огня»). Интересно, что в процессе расширения пиджина необходимость в культурной лексике могла возникнуть раньше, чем появились способы именования многого из того, что компаративисты относят к базовой лексике. Так, в ток-писине исходными словами для понятий «сердце» и «рог» послужили «часы» (klok < clock) и «расчёска» (kom < comb).
Очень часто в радикальных креолах внешняя форма слова языка-лексификатора наполняется содержанием субстратного языка. Создатели ток-писина усвоили внешнюю форму английских слов sister и brother, но наполнили их привычным содержанием. Brata – «брат (мужчины), сестра (женщины)», susa – «брат (женщины), сестра (мужчины)». Похоже обстоит дело и с грамматическими показателями, которые формально восходят к лексификатору, но отражают структуру субстратных языков. Напр., суффикс транзитивности в ток-писине -im происходит от англ. местоимения him, но содержательно отражает особенности использования транзитивной/интранзитивной формы глагола в языках Океании (происходит ли изменение объекта в результате действия).
Сообщение: #1
