Диалекты литовского языка

Спасибо! А для латышского такого нет?

Поскольку я в латышcком ниже уровня А1, то не знаю что там у них твориться....

Первый текст - северножемайтский;
второй - литературный литовский;
третий - и так ясно (мой кривой перевод)


Kretinga

Gīvena vīrs so patė. Tas vīrs tonkē liōb sosėvuožaus ė vėn patē sakīs, kad ēso kartėis. Patē neblėka kontrībės vėina karta ė saka: „Ēk pasioskės ė karkės, še ė ponti doudo”. Vīrs pasėjiemė ton ponti ėr ėšejė. Puo kėik laika pati ēn ėiškuotė: jė, veiz – jaujie po balkio ė kuoroliou anuos vīrs, jau nebgīvs. Baisiausē ėšsėgonda, ėšbiega mėlicėjės veizietė. Bēdama sotėka sosiedė ė vėskon papasakuojė. Vo ta muotrėška bova nelaba. Kap tiktā pati nuejė i miestali, ta sosiedė pamėsliejė, ka nebtor mēsuos: „Ēso ė pasėvuogso tou tarpo”. Nubiega, palėpa ont truobuos, atsėdarė šiepali, jem lašėniū paltis ė met ont žemės. Nūmetė, ruoduos, dvė, vuo tas numėrielis ė saka: „Ėi, ošteks tau, palėk ė monėi”. Ta sosiedė dėdlē ėsėgonda – ka šuoks nu truobuos ont žemės! Aukštā bova ė nusėlaužė kuojė. Parēn pati so mėlicėjanto ė nusėgonda. Vīrs, tas bepruotis, gīvs kuoroliou ož pažastū pasėkabėnės. Vuo sosiedė nie pajodietė nebgal nu tū lašėniū. Matā, kāp vagims būn.

Užrašė B. Kietelytė 1979 m. Kretingos raj. Imbarės k. iš A. Kietelienės, 76 m.

Gyvena vyras su žmona. Tas vyras labai mėgdavo pokštauti ir vis žmonai sakydavo, kad eis pasikarti. Žmonai nebeliko kantrybės vieną kartą ir sako: „Eik beproti ir karkis, štai ir pantį duodu”. Vyras paėmė tą pantį ir įšėjo. Po kiek laiko žmona eina ieškoti: ji, žiūri - jaujoje po balkiu ir kaba jos vyras, jau nebegyvas. Baisiausiai išsigando, išbėgo milicijos kviesti. Bėgdama sutiko kaimynę ir viską papasakojo. Va ta moteris buvo negera. Kaip tiktai žmona nuėjo į miestelė, kaimynė pagalvojo, ka nebeturi mėsos: „Eisiu ir pasivogsiu tuo tarpu”. Nubėgo, užlipa į trobą, atsidaro spintelę, paima lašinių paltį ir metė ant žemės. Numetė, rodos, dvi, vat tas numerlis ir sako: „Ei, užteks tau, palik ir man”. Ta kaimynė labai išsigando - kaip šoks nuo trobos ant žemės! Aukštai buvo ir nusilaužė koją. Pareina žmona su milicija ir išsigando. Vyras, tas beprotis, gyvas kaba už pažastų užrišęs [pantį]. Vat kaimynė nei pajudėti nebegali per tuos lašinius. Matai, kaip vagims būna.

Живет муж с женой. Тот муж очень любил подыгривать и часто жене поговаривал, что поидет вешаться. У жены не осталось терпения и однажды и говорит ему: Иди, сумасшедший, и вешайся, вот тебе веревку даю". Муж взял ту веревку и вышел. Через некоторое время жена идет его искать и видит она - в клети на балке повесился, неживой. Ужасно испугалась и побежала милицию звать. В том время встретила соседку и ей рассказала про мужа-висельника. А та женщина была нехорошой. Как только жена ушла в город соседка и думает, что нет больше мяса: "Поиду и тем самым временем сворую". Прибежала, залезла в клеть, открыла шкафчик, взяла кусок сала и кинула на землю. Кинула, вроде, два куска и ей висельник и говорит: Ей, хватит тебе, мне оставь". Та соседка очень испугалась - как прыгнет с клети на землю! Было высоко и сломала ногу. Приходит жена с милицией и испугалась. Муж, тот сумасшедший, живой висит за мышками обвязав [веревку]. А соседка и двинуться не может уже из-за сала. Видишь, как ворам бывает?

Записала Б. Кетелите 1979г. Кретингский рай. дрвн. Имбаре от А. Кетелене 79 лет

Pītu žemaitē

Užventis
Muna baba pasakuojė: auguom biednā, vaikūn buva dešimt’. Vuo žemis nedaug turiejuom, tik du decincinus. Kāp miri muna tievs, mama nie karvis nebgalieje iššerti. Ti kū tī vaikā jiedė? Vuo išmirkīs dūnas pluta vundinie, idies cukraus, paskiau suvīniuos vėskū i skurli, užriš su siūlu idūs tučka žinsti. Ali kuoki merga išaugau, tuokes tučkas bežinsdama: blauzas jūdmelenes buva, vuo pati stipri kap vaikis: pīmenis monės parėstė negaliejė. I dūdavaus kartu su anās kap veln’s po kaulinīčė. Visuokes štukas išgalvuodavuom: i prūdus maudītīs liūb lieksma, i karves i tuorpīnes liūb iginsma. Vuo mama muna didelē varga: jiemi tuorpes i veži, liūb pardūti i Varnius. Dirba puonū, ka vaikams unt dūnas užtektu. Atmenu, pasakuoje, ka puo darba puons i klaus: nu, Simanauskienė, ti kīk pati turi vaikūn? Ana sarmatijuos sakīti, ka tīk daug. Pasakiusi tik pinkis turinti. Puons i davi pinkis litus – kuožnam vaikū puo lita. Tada ana baisē gailiejuos, kam nepasaki dešimt’ vaikūn turinti – būtu gavusi dešimt’ litu.
Užrašė I. Bagočiūtė 1991 m. Kelmės raj. Užvenčio mstl. iš A. Simanauskienės, 85 m.

Pietų žemaičiai

Užventis
Mano močiutė pasakojo: augome skurdžiai, vaikų buvo dešimt. Va žemės nedaug turėjome, tik du hektarus. Kai mirė mano tėvas, mama net karvės negalėjo pašerti. Tai ką tie vaikai valgė? Va išmirkys duonos plutą vandienyje, įdės cukraus, paskui suviniuos viską į škudurėlį, užriš siūlu, duos čiulpinuką žinsti. Na ir kokia merga užaugau, tokius čiulpinukus žinstama: blauzdos buvo su mėlynėmis, va pati buvau stipri kaip bernas: piemenys manęs nurungti negalėjo. Ir būdavau kartų su jais kaip velnias su kaulinyčę. Visokius žaidimus sugalvodavome: į prūdus maudytis lėkdavome, karvės į durpynus įgindavome. Va mama mano labai vargo: ėmė durpės ir vėžė, Varniuose pardavinėdavo. Dirbo ponui, kad vaikams ant duonos užtektų. Prisimenu, pasakojo, kad po darbo ponas ir klausė: nu, Simanauskienė, tai kiek tu turi vaikų? Ji gėdijosi sakyti, kad tiek daug. Pasakė turinti penkis vaikus. Ponas ir davė penkis litus - kiekvienam vaikui po litą. Tada ji labai gailėjosi, kad turinti nepasakė dešimt vaikų - būtų gavusi dešimtį litų.
Užrašė I. Bagočiūtė 1991 m. Kelmės raj. Užvenčio mstl. iš A. Simanauskienės, 85 m.


Южные жемайты

Завянтье
Моя бабушка рассказала мне: росли бедно, детей было десять. Вот земли немного имели, только 2 гектара. Как умер отец, мать даже коров не могла прокормить. Так что те дети ели? Вот вымочит кусочек хлебушка в воде, положит сахара, потом ниткой тряпочку [со сладким хлебом] обвяжет, даст соску сосать. Ну и какой девкой вырасла [я (бабушка ее)], такие соски сосавши: все икры в синяках, вот сама была сильной как мальчишка: пастухи меня одолеть не могли. И была вместе с ними, как черт со смертью. Всякие игры придумывали: в пруды ходили купаться, коров в торфяные болота сгоняли. Вот моя мама очень трудилась: брала торф и возила продавать в Варняй. Работала на хозяина, чтоб детям на хлеб хватало. Помню, рассказывала, что после работы хозяин и спросил: ну, Симанаускайте, так сколько ты имеешь детей? Она стеснялась говорить, что столько много. Сказала, что у нее 5 детей. Хозяин и дал 5 литов, каждому ребенку по литу. Тогда она очень жалела, что не сказала, что у нее 10 детей - получила бы 10 литов.

Записала И. Багочюте 1991г. Келме рай. Ужвянте псл. г/п от А. Симанаускайте, 85 лет.

Pītu žemaitē

Tauragė
Vīna sīki vīrams begerent, pritrūka alaus. Tievs i saka sava vaikui: „Biek alaus“. Nu, uo tas sūnus tieva i praša: „Dūk piniga, tai parnešiu“. Tievs jem vielei: „Su pinigais kuožnas parneš, ale be pinigū muokiek parnešti“. Nu, i daba parein tas vaiks, parneš uzbuona i pastata prīšais tieva. Tievs jau pils alu, ale žiūr, ka tas uzbuons tuščes. Valī barti vaika, kam neparneši alaus. Uo tas vaiks jūkes sau iš tieva i saka: „Iš pilna kuožnas muokies isipilti, ale tu iš tušče muokiek“.
Nueje ciguons sīki i turgu. Uo ten žīds arbūzus pardavinieje. Ciguons pamislije, ka tuokī dideli, tai jau arkle kiaušinei būs. Nu, parsineši tuos arkle kiaušinius i numus, atsitūpi i per. Nu, mislij, vis tīk kas nuorens išsiris. Per per, jau i mienū, tas arbūzas pradieje pūti, uo kaip nieka nier, taip nier. Pagalvuojė ciguons, ka tas kiaušinis užperiets. Išeje i kīma i išmeti i krūmus. Uo krumūs zuikis tupieje. Tas nabagelis mat nusiganda i nubiega i miška. Ciguons pamislije, ka tai kumeliuks i pradieje šaukti: „Kuzi kuzi, a sava muotīnas nepažīsti“?
Užrašė A. Augaitytė 1991 m. Tauragės raj. Kuisių k. iš N. Augaitienės, 90 m.

Pietų žemaičiau

Tauragė
Vieną sykį vyrams begeriant, pritrūko alaus. Tėvas ir sako savo vaikui: „Bėk alaus“. Nu, o tas sūnus ir prašo: „Duok pinigų, tai pernešiu“. Tėvas jam vėl: „Su pinigais kiekvienas parneš, o tu be pinigų mokėk parnešti“. Nu, ir dabar pareina tas vaikas, parneša ąsotį ir pastato priešais tėvą. Tėvas jau pils alų, ir žiūri, kad tas ąsotis tuščias. Vėl jisai barti vaiką [nori], kad neparnešė alaus. O tas vaikas juokiasi sau iš tėvo ir sako: „Iš pilno [ąsočio] kiekvienas mokės įsipilti, o tu iš tuščio mokėk“.
Nuėjo čigonas kartą į turgų. O ten žydas arbūzus pardavinėja. Čigonas pagalvojo, kodėl tokie dideli, tai jau arklio kiaušiniai bus. Nu, parsinešė tuos arklio kiaušinius namo, atsitūpi ir peria. Na, galvojo, vis tik kas nors išsiris. Pėrė pėrė, jau ir mėnesį, tas arbūzas pradėjo pūti, o kaip nieko nėra, taip nėra. Pagalvojo čigonas, kad jau kiaušinis užperėtas. Išėjo į kiemą ir išmetė į krūmus. O krūmuose zuikis tūpėjo. Tas vargšelis mat išsigando ir nubėgo į mišką. Čigonas pagalvojo, kad tai kumeliukas ir pradėjo šaukti: „Kuci, kuci, ar savo motinos nepažįsti?“.


Южные жемайты

Однажды мужикам не хватило пива. Отец и говорит своему ребенку: "Беги за пивом". Ну, а тот сын и просит: "Дай денег, так принесу". Отец ему опять: "С деньгами любой принесет, а ты без денег умей принести". Ну, и теперь приходит тот ребенок, приносит кувшин и ставит перед отцом. Отец уже будет разливать пиво и смотрит, что кувшин пустой. И она опять ругать ребенка [хочет], что не принес пива. А тот ребенок и смеется себе с отца и говорит: "Из полного кувшина каждый сможет разлить пиво, а ты умей из пустого".
Пошел цыган однажды на рынок. А там еврей арбузы продает. Цыган подумал, почему [же] такие большие [они], так уже [похожы на] лошадинные яйца. Ну, принес те лошадинные яйца домой, сел и высиживать начал. Ну, думал, все же что-нибудь вылупится. Высиживал-высиживал, уже и месяц, тот арбуз начал портиться, о как ничего нет, так и нет. Подумал цыган, что яйцо уже пересижено. Вышел во двор и выкинул в кусты. А в кустах заяц сидел. Тот бедняга видимо испугался и нубежал в лес. Цыган подумал, что это теленок и начал кричать: "Кути-кути, или свою мать не узнаешь?".

Современная классификация литовских диалектов. Карта. Следует отметить, что развитие диалектов на бывшей территории Малой Литвы еще нe завершилось: территории Клайпеды и Прекуле попали под сильное влияние северножемайтсих говоров, а Шилуте и Пагегяй - под южножемайтское влияние. Теперь южную границу жемайтского диалекта по новейшим данным (2010-11) рисуют на границе совпадающей с рекой Юра.

Не будем вдаваться в вопрос к какой группе он принадлежит, т.к. есть место дискуссиям.

Жемайтский (метадиалект) и литовский (стандартный язык) имеют отличительные черты, которые их в литературе популярных исследований и в желтой прессе чаще обзывают двумя языками. Сами жемайты осознают своб обособленность от литовцев. "Мы — литовцы, а те аукштайты — нет".

Жемайтский, в наше время, состоит из северных наречий (Кретинга-Тельшай) и южных наречий (Варняй-Расейняй).

Главные отличительные черты этих наречих реализация восточнобалтских ē и ā и ō (которые из прабалтских ei и ā и ō).
В северном наречии это стало ėi и uo и ou:
1) ē : pėins "молоко", dėina "день", akėis "глаза (род.п.ед.ч.), kelėis (встаешь),
2) ā : kuoje "нога", žmuonis "люди", kuoks "какой", suodas "сад",
3) ō : douna "хлеб", šou "собака"
В южном наречии это стало ī и ū и uo:
1) pīns, dīna, akīs,
2) kuoje, žmuonis, kuoks, suods
3) dūna, šū

Главной отличительной чертой жемайтских наречий, так это объединениe ia-основ с e-основами:
koja (ia-основа в литературном языке) "нога"

	ед.ч.	мн.ч.
Им.п.	kuoje	kuojes
Род.п.	kuojes	kuoju
Дат.п.	kuojei	kuojem
Вин.п.	kojē/ kuojėn	kuojes
Твор.п.	kuoje	kuojem
П.п.	kojē	kojēs
Зв.п.	kuoje	kojė̄s

В литературе по диалектологии указывают и третий жемайтский говор, т.н. западный. Это наречие Малой Литвы. На данный момент, на нем разговаривают не более 500 людей. Среди них молодежи очень и очень мало. Вымирающий поддиалект это.
Сейчас же, из-за миграций внутренних, получается такое "диво": Клайпеда и Прекуле оказались под влиянием северножемайтских наречий, а Шилуте и Пагегяй - под влиянием южных. Теперь, судя по новым данным, самая южная граница жемайтских говоров проходит по реке Юра.

Отличительной чертой является реализация ē и ō, которые стали просто ė и o:
1) pėns, dėna, akės, kelės
2) dona, šo

В жемайтийском, в сравнении с другими диалектами, конкретнее выражается ситуация, время и вид действия. Это достигается путем использования потерявших независимое семантическое значения "приставок" žemėn, šalin, lauk, lygiai, kietai, artie и т.д..
Примеры:
motrėškelė mėršt žemėn (žemien, i žemė), „женщина (диминутив) умирает (и умрет)“, Botkos moš sava buoba žemėn „Буткус свою бабу бьет (до смерти)“, kert kuojė žemėn „отрубают ногу (полностью отрубают)“, plieš drabužius šalėn „рвет одежду (быстрее всего останется голым)“, lop tou (ton) donti lauk „вытаскивают зуб (та вытаскивают что точно вытащат), važiou mama i torgo – jem ė moni (muni) līgē „едет мама на базар – берет (возьмет) и меня“, darīk tas doris (duris) kėitā „закрой дверь (полностью)“, jiedo to douna ė kondo sūrė artėi „ем хлеб и закусываю сыром“.
Эти примеры показывают употребление таких специальных слов которые указывают на то что действие еще не завершено но оно скоро завершится.
Жемайты имеют своеобразную тройную систему начала, завершения и "совершающегося" действия. Эта система наисильна в северножемайтском.
В жемайтском также чаще используется перфектное время: ons važiava "он ехал" и ons īr važiavės "он был ехавши", ons nuvažiava "он поехал" и ons īr bovės nuvažiavės "он был поехавши" будут отличаться только в плане категорий. Если события прошлого видны сейчас или есть эффект продолжающийся до сего времени, то простым прошедшим временем жемайт никогда не выразит такую мысль. Раньше в Жемайтах сказки были сплошь пересказаны такой деепричастной речью: „Karaliaus sūnos bovės ėšejės i vagis. Ėšejės tatā i svieta; einos einos – sutinkos tuoki pati. Tas pėili paruodos, ė tas paruodos. Ta tas Juons, tas karaliaus sūnos, ė sakos: „Ō, tėkros vīrs besos! Einav abodo – linksmiau ė drōsiau būs!“ (Королев сын был ушевши в воры. Ушовши тогда [из дому] по миру; идевши идевши – встретивши такого же [как он (вора)]. Тот нож показавши, и тот показавши. Тогда тот Йонас, тот королев сын, и говоривши: "О, настоящий мужик бесов" Идем-мы-двое вместе – веселей и смелее будет!

Еще есть определенный вид показа ситуации прошлого, результат которого уже не виден/не известен или в близком будущем уже не будет видно/известно, то используется приставка be-: (ba-, варианты: b-, bi-) = литературный язык be- : a benuori tuo alaus? (сначало ты хотел) "а хочешь ли ты пива?", mon tas seniausē nabrūp (когда-то тебе было интересно, важно) "мне то давнейше неважно", nebibūs i nebrēks (теперь все еще есть, но скоро не станет) "не будет и не нужно".


Отличается и использование падежей с предлогами. Например ant в предложении может использоваться не только с винительным или дательным падежом. И часто это использование имеет определенное значение. Например, с родительным падежом это означает направление, т.е. отвечает на вопрос куда? (напр.: varnas topas ont stuogū „вороны спускаются на крышу“), а с творительным – место, т.е. где? (напр.: varnas top ont stuogās „вороны сидят на крыше“). Похожая ситуация и с предлогами po, už, напр.: katėns lend puo stala „кот (кошка) лезет под стол“, но katėns top puo stalo „кот (кошка) лежит под столом“, vāks ēn ož truobuos „ребенок идет за дом“ (родительным падежом указано направление), но vāks stuov ož truobā „ребенок стоит за домом“ (дательным падежом указано место). Предлог у жемайтов в некоторых местах (в южном варняйском наречии, почти на всей территории dūnа-ников) используется с родительным падежом, напр.: gīven pas Botkaus „живу у Буткуса“, vėiš pas bruolė „гостишь у брата“, ožēk pas mūsa „зайди к нам“. В произведениях Даукантаса видно, что северножемайтский кретингский по-своему используетпредлоги: здесь возможно сказать laksta kap ba galvā „бегает как без головы“, mėigt ont truobā „спит в доме“, ėšejė ėš bažninčē „вышел из церкви“ и т.д.

Часто конкретизируется мысль путем выставления сказуемое в конец предложения, напр.: ons dorns īr „он дурак“, ta buoba must’ su kiaušēs īr „та баба похоже с яйцами (ведет себя очень по-мужски)“, ons jug tėkros žaltīs īr „он же настоящий уж (хитрый)“.

Часто определение часто идет после определяемого слова, а имя после фамилии, напр.: žmuogau brongos „дорогой человек“, a pažīsti tamsta Bružienė Marė? „а знаком ли с уважаемой Марей Бружене?“, veizo – Kaubrīs Kazimiers baatētos „смотрю – Казимир Каубрис уже подходит“, a nematē Ramuona Jūzapa? „а не видали ли Йуозапа Рамуна?“.

(18-02-2013 14:33)Котэ писал(а):  Например, с родительным падежом это означает направление, т.е. отвечает на вопрос где?

Не где? , а куда?