Гласные в берберских языках

Берберские языки являются отдельной ветвью афразийских языков. Из-за специфики их проживания (в основном к северу от Сахары) у этих языков до исторического времени было мало контактов с другими языками. Да и позднее контакты с латынью, греческим и финикийским ограничились заимствованием десятка-другого слов культурной лексики (например, из латыни пришли слова "осел", "плащ" и т.д.). Несомненно, большое лексическое влияние на берберские оказал (и продолжает оказывать) арабский, однако, как указывают практически все исследователи, влияние на грамматическую систему ничтожно, кроме того, что из арабского были заимствованы все союзы. В этом берберские похожи на некоторые малые финно-угорские народы России: ни подчинение, ни сочинение не выражались отдельными словами, а после "великого контакта" вся категория союзов была заимствована целиком. Любопытно, что в традиционном берберском даже не было самого простого сочинительного союза "и", вместо него использовася предлог d "c". Наоборот, что касается фонологии, это именно берберский повлиял на местные разновидности арабского, а не наоборот. По этой причине нативные носители арабского выделяют арабские диалекты Магреба как исключительно малопонятные на слух.

Таким образом, берберские языки являются очень важными для афразийского языкознания, так как, возможно, содержат многочисленные архаизмы, "неиспорченные" взаимодействием с другими языками.

Как известно, для аа языков обычно восстанавливают вокализм из 6 согласных: a, i, u и их долгие соответствия. Также не секрет, что эта система реконструируется практически всецело на материале семитских языков. Это не должно удивлять: для египетского огласовки известны только для самого последнего этапа языка, причем когда гласные уже подверглись  сильной редукции. Поэтому вокализм староегипетского восстановить принципиально невозможно. Кушитские и чадские языки - младописьменные, находятся на этническом пограничье и обладают очень своеобразными фонетическими системами (например, тоны, ретрофлексные согласные и т.д.), которые приписывают влиянию субстрата, поэтому их данные обычно не привлекаются в фонологических реконструкциях.

Остаются берберские языки, но как ни удивительно, их тоже мало используют (или вообще не используют) в фонетических реконструкциях. Дело, наверное, в их очень своеобразном вокализме: в берберских есть гласные полного образования (обычно те же 3, но в некоторых диалектах есть ещё "е" и "о", которые считают вторичными), но они сравнительно редки. Основной гласной берберского является шва (обозначим её "ё"), которая расставляется автоматически по определенным правилам для разбивки согласных кластеров.

Правила различаются по диалектам, но есть общие принципы:

1. Шва ставится перед согласной, шва никогда не может находиться в открытом слоге. Соответственно все слова, которые фонологически состоят из одной согласной фонетически реализуются так: /g/ = [ëg] 'делать'

2. Слог не может оканчиваться двумя согласными. Расставление шва начининается справа налево: /ll/ = [lël] 'плакать', /hdm/ = [ëhdëm] 'разрушать'.

Фонетически шва может релизоваться как более передняя перед корональными и как более задняя перед заднеязычными. Тут уместно упомянуть, что в диалекте туарегов (Мали и Нигер, крайний юг Алжира), который считается самым консервативным, выделяется фонологически два шва-образных звука, собственно шва и суперкраткая ã.

Обычно такую своеобразную систему представляют как результат сильной редукции первоначальной системы, которая должна была быть аналогична семитской. Гласные полного образования выводят из сокращения *ā, *ī, *ū, а шва якобы является продуктов редукции *а, *i, *u, кроме туарегского диалекта, который сохранил *а отдельной фонемой.

Эта модель была бы приемлима, если бы не 2 обстоятельства:
1. Исследователи семитских языков неоднократно поднимали вопрос о происхождении "долгих" гласных. Особенно это стало актуально после триумфа ларингальной теории, которая ликвидировала все долгие гласные прото-ие. языка.

2. Дьяконов убедительно показал, что "краткие" согласные семитских языков не являются самостоятельными фонемами в системе имени (их историческая несамостоятельность в сфере глагола общепринята):

А) *u чаще всего является позиционным вариантом *i в окружении губных. Есть слова-исключения, самое знаменитое из которых, наверное, слово *'uðn- 'ухо', что не меняет факта, что подавляющее большинство *u всё-таки объясняется фонетикой слова. Это косвенно подтверждается ещё и тем, что для слов, которые "нарушают" правило в каких-то конкретных языках, чаще всего есть "правильные" варианты в других, так появляютя дублеты: 'imm- ~ 'umm-, šim- ~ šum- и т.д. Таким образом функциональная нагрузка гласных здесь исключительно низкая.

Б) по крайней мере для некоторых словообразовательных моделей (самая важная среди которых, несомненно pars- / pirs-), ему удалось показать, что даже распределение *а vs *i/u не является независимым. В около 75% случаев выбор гласной определяется качеством второй согласной: перед сонорными и полугласными выступает *а: *kalb- собака, *bajt- дом, *mawt- смерть. Если же сначала идет взрывная, а потом сонорная, то выбирается *i: *rigl- нога, *ri'm- дикий бык.

Продолжая второй пункт, хочу заметить, что такое селективное обращение с сонорными видно и в берберских. На примере тамазихта (средний Атлас, Марокко): если фонологически слово состоит из 2 согласных, то есть 2 варианта событий:

1) если первая согласная не сонорная, то разбиваем по общему принципу (см. выше): /t?s?/ смеяться = [t?ës? ], где ? обозначил фарингализацию согласной
2) если же она сонорная, то можно как в пункте 1), а можно и поставить шва в начале слова: /ns/ переночевать = [nës] ~ [ëns].

Второй вариант более чем любопытен, так как кажется, что он нарушает принцип, что слог не может оканчиваться двумя согласными. Неслучайно, некоторые исследователи категорически несогласны с такой трактовкой и предполагают тут скорее слоговой сонант, который практически неотличим на слух от шва + сонорный.

Используя эту модель, можно для пра-семитского предположить, что то, что на фонетическом уровне выглядит как *i/u, продолжает шва наподобие берберской, которая, напоминаю, является довольно i-образной, кроме позиции перед заднеязычными, а то, что является *а - является продуктом разложения слоговых сонантов, что-то подобное типологически произошло, например, в иейских языках. Когда шва была грамматикализована в краткие гласные, исконные гласные полного образования были переосмыслены как долгие, они несомненно произносились дольше, чем шва.

Складывая это воедино, мне пришло в голову, что нет никаких фактов, которые бы доказывали первенство семитской системы. С таким же успехом можно выводить семитскую систему из берберской, которая в таком случае окажется очень архаичной. Всё это не совсем схоластические рассуждения. Вот уже 100 лет как делаются попытки "огласовать" египетский используя негласную аксиому, что староегипетский должен был быть похож вокализмом на общесемитский. Нельзя не заметить, что попытки читать египетский "по-семитски" не были успешны. Может, пришло время попытаться использовать берберский и посмотрет, не опишет ли он ситуацию наблюдаемую в египетском лучше?

(08-12-2017 23:01)Gaeilgeóir писал(а):  Дьяконов убедительно показал

Кому-то убедительно, кому-то - не очень.

Kogan, L. 2005 Observations on Proto-Semitic vocalism. Aula Orientalis 23, 143-145 писал(а):As already stated above, Diakonoff's main contribution to our topic is his 1970 article "Problems of Root Structure in Proto-Semitic". Diakonoff's reconstruction of PS root vocalism reposes on three postulates briefly formulated on p. 456 of his study:

– long vowels are absent in the primary nominal root morphemes
– in the sub-system of PS primary nominal root morphemes, u is an allophone of the i-phoneme conditioned by the contact with the labials b, p, m (sometimes also with g, ḳ, k and in a few cases with the glottal stop)
– in segolate bases (*C₁VC₂C₃-) either C₂ or C₃ must be ʔ, y, w, l, r, m, n and if it is C₂ that is a phoneme of this group, than V is a.

As a result, a bivocalic system emerges where *a is opposed to *ə and several syllabic sonants (m̥, n̥, l̥ etc.) are introduced. The validity of Diakonoff's theory and its import to the progress of the PS vocalic reconstruction deserve to be studied at some length.

As far as Diakonoff's first claim is concerned, it is no doubt true that PS primary nouns with long vowels are uncommon. It may be pointed out, however, that most of the hypothetic examples discussed (and refuted) by Diakonoff on pp. 463-4 of his study are not sufficiently representative. Thus, *bāb- 'door' is an obvious Kulturwort borrowed from Akkadian into Aramaic and then to Arabic; *ʔilāh- 'god' and *ʔi/unāš- 'mankind' are Central Semitic formations which hardly bear on the PS picture; a PS reconstruction *dām- 'blood' based on the hypothetic variant with a long ā in Akkadian has hardly been ever considered in Semitological literature. Diakonoff presents very few truly pertinent cases (like *ṯūm- 'garlic' or *māy- 'water') and explains them by a "rhythmical Analogiebildung" after the more usual triconsonantal patterns — an explanation which is rather hard to prove or disprove. The same approach is of course conceivable for a few other *CV̄C- examples mentioned above (*gīd- 'sinew' or *nūb(-at)- 'bee') and an alternative explanation (contraction of sequences *-Vw/y(V)-) also presents itself (Fox 2003:38, 54-55). However, none of the two explanations is possible for true triconsonantal examples like *ʔatān- 'donkey mare', *ṯalāṯ- 'three', *ḥimār- 'donkey', *kišād- 'neck', *tihām(-at)- 'sea', *naḫīr- 'nostril', *ʕVrīṯ̣- 'male kid', *ḫV(n)zīr- 'pig' or *ṯamāniy- 'eight'. Such examples are certainly not very numerous but to leave them entirely out of consideration (as actually done by Diakonoff) means to oversimplify the PS picture.

The reasons behind Diakonoff's second claim are also rather transparent. That bases with u-vocalism are uncommon among PS primary nouns is a widely acknowledged fact and it is equally certain that in most of such cases one of the consonant is a labial (thus, among 12 examples with stable u-vocalism adduced above the only exceptions are *šurr- 'navel', *ʔuḏn- 'ear', *duḫn- 'millet', *ɣull- 'yoke, ring', and *ɣurl(-at)- 'prepuce'). It is indeed tempting to suppose that at some earlier stage of the development of PS *u did not exist at all as an independent phonemic entity. The main problem with Diakonoff's approach is that examples like *muḫḫ- 'brain' or *mut- 'man' — where u, even if eventually due to the labial influence, is stable throughout Semitic — are either left out of consideration, or mixed up with a highly heterogeneous group of examples exhibiting vacillation between u and i (sometimes also a) in various languages. It is therefore not unexpected that Diakonoff's claim according to which "the labialized and non-labialized forms can be predicted, not with a hundred per cent certainty, but at any rate with a high degree of probability" (p. 464) does not look well-founded. Most of the correspondence rules adduced in this section of Diakonoff's article are either unsufficiently proved or contradictory. Thus, for example, the correspondence PS *bǝ- ~ Arb. bi- ("certain" from Diakonoff's point of view) reposes on Arb. biʔr- 'well', bikr- 'firstborn' and bin- 'son' whereas buʔrat- 'pit' (not mentioned by Diakonoff ) and sunbulat- 'ear of corn' (allegedly "a borrowing from some dialect of the ancient settled population") overtly contradict it. When the disagreement between the pertinent forms (mostly those of Hebrew and Aramaic) is too conspicuous, it is, according to Diakonoff, to be "obviously explained by the fact that the Hebrew language was formed by the superposition of an Amorite-Sutean nomadic dialect (or dialects) over a strong affined substratum of the local language of the settled Canaanites" (cf. "this phenomenon reflects the historically attested mixed ethnic origin of the Arameans" on p. 465). Needless to say, culturalhistorical arguments of this kind are rather unwelcome in a study on historical phonology (independently of their actual validity). We may conclude that Diakonoff is certainly right that the rarity of PS primary nouns with u-vocalism may point to the absence of u from the earliest vocalic inventory of PS. He did not succeed, however, to reveal any systematic rules allowing to trace it back to the hypothetic PS *ə. The reconstruction of *k^w, *g^w, *ḳ^w and *H^w, obviously introduced by Diakonoff in order to justify his claim, is also unfounded (for each of the hypothetic phonemes only one or two examples are adduced).

There are some reasons behind Diakonoff's third claim, too. Among 29 nouns reconstructed as *ḳatl- above in 2.1.1 no less than 26 comply with Diakonoff's third rule, their second or third consonant being a sonorant (the exceptions are *kabŝ- 'young ram', *mašk- 'skin' and *šabʕ- 'seven'; only the latter is truly pan-Semitic). A certain connection between stable a-vocalism and the phonetic nature of the two last consonants in segolate nouns is thus almost inescapable (for a similar hypothesis advanced by W. von Soden v. GAG 71, 12). One has to concede that among 14 reliable *ḳitl- and *ḳutl- examples 11 also have a sonorant as one of the two last radicals, which, incidentally, does not prevent *ḏiʔb- 'wolf, jackal', *kilʔ- 'both' and *riʔm- aurochs' from displaying a very stable i-vocalism (instead of -a- predicted by Diakonoff).

To sum up, while it is hard to deny the highly innovative impact of Diakonoff's contribution (for a recent appraisal cf. del Olmo Lete 2003:34ff., 49ff.), his theory as a whole cannot be regarded as a fully coherent system (which is at least partly due to the rather restricted corpus of evidence under investigation).

(08-12-2017 23:01)Gaeilgeóir писал(а):  Вот уже 100 лет как делаются попытки "огласовать" египетский используя негласную аксиому, что староегипетский должен был быть похож вокализмом на общесемитский.

Египетский вокализм должен быть египетским.

(09-12-2017 09:48)Ирокез писал(а):  

(08-12-2017 23:01)Gaeilgeóir писал(а):  Вот уже 100 лет как делаются попытки "огласовать" египетский используя негласную аксиому, что староегипетский должен был быть похож вокализмом на общесемитский.

Египетский вокализм должен быть египетским.

Египетский вокализм возник не на пустом месте, и, к сожалению, внутриегипетская реконструкция себя исчерпала. Кроме того, из-за радикальной перестройки глагольной системы и отмирания практически всех старых глагольных категорий в коптском, восстановить глагольный вокализм классического египетского, опираясь только на египетских данных, невозможно.